В предвоенные и военные годы вся администрация занимала добротные 2-х этажные купеческие дома по улице Ленина. В одном из таких зданий на перекрёстке улиц Ленина и Майской (теперь Собенина) на первом этаже работал отдел Госстраха, а на втором расположился районный финансовый отдел. Вспоминаю красивую лестницу с точёными фигурными перилами и большой верандой, запах чернил и бумаги, стук пишущей машинки.

В те далёкие предвоенные годы в аппарате управления райфинотдела работали заведующий Степан Яковлевич Грачев, Мария Фёдоровна Залесова, Анастасия Прудникова, Елена Анисимова, а также большое количество налоговых агентов по всему району. В этом коллективе в 1937 году начал работу и мой отец - Афанасий Никитич Щергин, приехав из села Турушево с семьёй. Работа отдела была очень ответственная, требовала чёткого исполнения порученного дела каждым работником. Они отвечали за финансово-экономическое состояние района, осуществляя контроль за сбором налоговых средств и их расходами на содержание социальной сферы: школ, больниц, предприятий культуры и т. д.

Переехав, родители купили дом на улице Набережной. С трудоустройством не было никаких сложностей, видимо, вопрос этот был заранее согласован. Дом был большой, высокий, мечтали из него сделать 2-х этажный и перевезти в Шатрово маминых родителей, так как дед был неплохим плотником и кузнецом.

В предвоенный 1940-й год были приняты планы социально-экономического развития района, но 1941 внёс в них свои коррективы. На нашу землю напали захватчики, возомнившие себя господами мира. Миллионы наших людей ушли на фронт защищать Родину, в тылу остались женщины с детьми и мужчины, непригодные к военной службе. Начавшаяся война внесла особый режим работы как в стране, так и в нашем районе. «Всё для фронта, всё для Победы!» - был основной лозунг тех лет. Не обошли стороной трудности и работников райфинотдела. Не было ни одной автомашины, а их работа требовала постоянных выездов в населённые пункты района. Единственным средством транспорта были лошади. Зимой, закутавшись в тулупы, ехали работники райфинотдела, чтобы выполнить план, доведённый до района. Слова «нет» и «не могу» считались предательством. Не все приветливо их встречали, потому что в сёлах были одинокие женщины с детьми, которые не знали порой, чем накормить своих деточек, работая в колхозах за трудодни. Чтобы добиться выполнения цели, в сёлах проводили собрания, вели разъяснительную работу. Жители района проявляли массовый патриотизм, участвуя в добровольных сборах средств и вещей в фонд Красной Армии, подписываясь на облигации госзайма на крупные суммы, помогая этим ускорить победу. Например, учащиеся Шатровской школы, как и взрослое население, приняли участие в сборе денег на танковую колонну в декабре 1941 года. А в 1942 году из колхоза «Красная звезда» подписались на облигации госзайма аж 86 колхозников, несмотря на то, что чуть ли не в два раза сократился урожай зерновых и уменьшились надои молока.

Из рассказов отца мне запомнился один случай, можно сказать, ранил моё детское сердце. В одном из сёл мой отец вместе с председателем сельсовета пошли побеседовать с «злостной неплательщицей», чтобы поговорить с ней и убедить её заплатить налог. Зайдя в дом, они увидели в единственной отапливаемой комнате кучу соломы. Солома зашевелилась, и из неё показались три маленьких детских головки, худеньких и грязных. Женщина-мать сказала: «Вот всё тут моё богатство, да ещё корова в конюшне. Забирайте ребят и корову, больше у меня ничего нет!». «Когда мы вышли из дома, - вспоминал отец, - шли и молчали долго. Потом посоветовались и решили дать ей пшеницы, чтобы детей не заморила». Это был не единственный случай нищеты, но были и другие, уже смешные случаи. Кочующие народности скрывались от уплаты налогов, переезжая с места на место и перегоняя с собой лошадей, коров, овец. Фининспекторам быстро сообщали о новых жителях. Приезжали, договаривались о сроках уплаты налога, но приехав в назначенное время, видели пустое место и надпись: «До свидания, Райфа!», ищи ветра в поле.

Работа по сбору налогов и подписке на облигации госзайма была очень сложной, но её нельзя было не выполнить в трудное военное время. Сами финработники были подписчиками и налогоплательщиками на крупные суммы.

Ещё одной значительной трудностью в работе была связь. Чтобы дозвониться до села, нужно было потратить уйму времени. Позвонить, дождаться ответа телефонистки, которая соединит, если линия будет свободна. Другой связи не существовало.

Вся работа требовала сил и здоровья даже в тылу, а работали здесь не совсем здоровые люди. Они не могли защитить Родину с винтовкой в руках, хотя очень хотели идти на фронт, были коммунистами. Хотел идти на фронт и наш отец Афанасий Никитич. Он был неплохим охотником и стрелком, у него было 2 ружья. «Может, хоть убью одного гада фашиста, и то буду доволен», - бывало, говаривал он. Но врач Аркадий Николаевич говорил ему: « Афанасий Никитич, ты ведь только до Шадринска доедешь, дальше тебя не пустят». Во время войны мой папа возглавил работу райфинотдела. Слабое сердце не выдержало взятого темпа, а лекарств нужных в годы войны не было. Но он успел встретить с радостью День Победы. Последний сердечный приступ, с которым он уже не смог справиться, случился 13 августа 1946 года. Ему был 41 год. В своём дневнике я записала: «Папы больше нет. Мы остались одни...» И наша мама в ответ на просьбы о помощи ещё не раз услышит от местных властей: «Вы не семья военнослужащего». Даже участок для сенокоса или рубки дров нам давали самым последним. Работникам Шатровского райфинотдела не вручали за их труд ордена и медали, Почётные грамоты, да и порой не с восторгом их встречали, но все они работали для страны, для Победы, отдавая порученному делу свои последние силы. Да и уход из жизни папы был обыкновенным: ни оркестра, ни прощальных возвышенных речей, ни венков, ничего этого не было. Зато были искренние слёзы родных и близких людей. Наша мама осталась в 36 лет одна воспитывать 5-х детей. Много было пережито нашей мамочкой трудностей, но она старалась научить нас жить, как наказывал ей папа. Прожив до 90 лет, она так и не вышла замуж. Всегда говорила: «Лучше Афанасия мне не найти».

Евстолия ЯДРЫШНИКОВА.