Воспоминания ветерана Великой Отечественной войны, уроженца деревни Дернова Аркадия Фёдоровича Дернова, записанные его сыном Леонидом Дерновым

Зимой 1939 -1940 года в страны Прибалтики были введены войска Красной Армии. Летом 1940 года благословила мать Устинья Анисимовна Дернова своего четвертого сына Аркадия в ряды Красной Армии. Отец, Федор Степанович, проводил его до вагона на сборном пункте в с. Каргаполье. Увидеть родные места и с детства облюбованные берега речки Терсюк, озеро Пустынное Аркадию довелось только в июле 1946 года.

Через 40 лет после Победы я спросил своего отца Аркадия Федоровича: «Чем ты занимался на войне?» Он призадумался, помолчал и сказал: «Мне, сынок, сильно повезло, попал служить в артиллерию, войну встретил специалистом. Закончил полковую школу зенитчиков».

Солдатская школа

Нас, призывников, привезли к Балтийскому морю, в Латвию, город-порт Либава, база кораблей Балтийского флота. Латвия поразила добротными домами на хуторах, крытыми красной черепицей крышами. К каждому хутору вела мощёная камнем дорога, ухоженные поля, и даже одеждой латышей. Распределили в батарею полевой артиллерии 122 мм орудий. Служить нравилось. Изучали материальную часть орудия, проходили строевую подготовку, занимались учебными стрельбами на полигоне, несли наряды,

караулы, слушали политбеседы. Наша артиллерия была на конной тяге, поэтому за мной закрепили коня. Своенравный был, с характером. Я в Балтийском море с ним купался.

Но служить долго в Либаве не довелось, как отличника учёбы меня направили в г. Вильнюс в 12 бригаду. Часть находилась в городе, недалеко от вокзала. Полковая школа готовила специалистов-зенитчиков. Шло формирование частей противовоздушной обороны северо-западной зоны ПВО. Командиром школы был капитан Левченко, он же обучал курсантов работе с прибором управления зенитно-артиллерийского огня. Вильнюс - красивый город, но красноармейцев в увольнения не отпускали. Население недружелюбно относилось к советской власти. Случались нападения на караулы, были диверсии. Однажды так произошло с нашим наружным караулом. Выстрелом из лука был ранен караульный.

Учиться было интересно. Изучали уставы, прибор управления, правила ведения зенитного огня. Каждый день 4 часа строевой подготовки, политзанятия, изучение стрелкового оружия, штыковой бой. Изучали счетверённые зенитные пулеметы, малую зенитную артиллерию (МЗА), 85-мм зенитные орудия. К началу войны наша 12 бригада не успела сформироваться и полностью укомплектоваться штатами.

В полдень Вильнюс бомбили...

Утром 22 июня над городом пролетели немецкие самолеты. В полдень к народу обратился В. Молотов и объявил о нападении Германии на СССР. Мы, молодые солдаты, испытали растерянность. Недавно был подписан Пакт о не нападении и вот - ВОЙНА! Утром 23 июня курсантов школы построили, командир спросил: «Кто умеет управлять автомобилем?» Я вспомнил, что учился в Мехонской школе механизаторов на тракториста. С тракторами «Фордзон» и «Путиловец» управлялся, и тут сумею! В полдень Вильнюс бомбили. Через город шли отступающие войска, беженцы.

Наша школа строем прошла через город на аэродром. В стороне от аэродрома стояли полуторки «ГАЗ-АА». Новые, заправленные, бак на 60 литров. Налетевшая авиация немцев отбомбилась по аэродрому и взлётной полосе, а наши машины уцелели. Пока разбирались, решали организационные вопросы, я попросил кадрового старшину-шофёра, показать, как включать третью скорость автомобиля, там есть один момент, слегка рычаг сцепления надо «притопить». Старшина показал, а я по аэродрому поездил, привыкая к машине и объезжая воронки от бомб.

Погрузились и выехали из Вильнюса в сторону белорусского города Полоцк. Колонна пристроилась за химбатальоном, вывозившим отравляющие вещества иприт, люизит. Разведка немцев работала, но нас не бомбили, а в городе нас обстреляли местные. В кабине рядом сидел старший лейтенант Городецкий, удалый парень, с орденом Красного Знамени на гимнастерке за Финскую войну, подсказывал, подбадривал: «Не бойся, Аркадий, проедем!» Выехали вечером 23 июня 1941 года. А 24-го немецкие войска вошли в Вильнюс.

И начался «драп» на восток...

Наша колонна машин влилась в общий поток идущих на восток. Старались ехать безостановочно, авиация врага бомбила и обстреливала отступающие войска и беженцев. Через два дня на подходе к границе Белоруссии, увидели группу старших офицеров и генералов Красной Армии. Они направляли войска в дубовый лес в стороне от дороги. Там развернули полевые кухни. Несмотря на голод, старший лейтенант Городецкий приказал ехать далее, пригрозив мне наганом. Отъехали километров 15 и услышали рёв пикировщиков. Немецкие самолеты просто завалили бомбами тот лес! Городецкий приказал разворачиваться и мы поехали к лесу, назад... Вековые дубы сломаны, как ветки кустарника, кругом горящая техника, перевернутые кухни. Стоны, крики, убитые и военные, и гражданские... ужас! Позднее узнали, что это работа немецких диверсантов.

Из кузова выкинули ящики и загрузили раненых, повезли в Полоцк в госпиталь. С трудом переехали мост через Западную Двину и за городом попали под сильную бомбежку. Колонну практически сожгли. И начался «драп» на восток... Шли к городу Великие Луки. Немецкие передовые отряды были на мотоциклах, бронемашинах. Вооружены автоматическим оружием. Расстояние между немцами и нами было 800-1000 метров. Бывало, догонят немцы нас на мотоциклах, едут смеются, им весело. А мы бежим, куда глаза глядят, только от них подальше.

В одной из деревень я забежал в избу. Увидел женщину и 4 детей - мал мала меньше. Прошу женщину: «Мать, дай хоть что нибудь поесть», - она протягивает мне кусок чёрствого хлеба. Я его грызу и кажется искры от зубов. Вдруг женщина запричитала: «Сынок, немцы!» Я прыгнул под кровать. Дети на кровати сидят. Немец осторожно в избу заглянул, спросил: «Есть зольдаты?» Женщина ответила: «Нет солдат, товарищ немец», и он ушёл. Хозяйка подсказала, как незаметно проползти через огород к лесу. Там мне повезло, своих встретил, они раньше увидели немцев и залегли на опушке.

Ясности нет никакой. Где наши, где фашисты? Бежим далее. Вдруг, на нас выезжает мотоцикл с коляской. Немцы! Мы бросились убегать, а кадровый старшина Крутько кричит нам: «Сынки, к лесу, к лесу бегите». Я бежал рядом с ним. На окраине леса он кидает мне моток телефонного кабеля: «Наматывай на берёзу!» Я намотал, кинул ему другой конец, мотоцикл подъехал, старшина натянул кабель. Немец затормозил, а тут выскочили ребята и убили их. Слышим, ещё едут мотоциклы. Командир развернул пулемёт и начал стрелять очередями. Те остановились и открыли по нам огонь. Но мы уже скрылись.

Информации нет, кто где воюет - не ясно. С утра слышишь бой в одной стороне, в середине дня - в противоположной, к вечеру немцы впереди тебя. По дороге находили брошеное оружие, а иногда продукты с разбитой подводы или машины. Мне достался пулемёт Дегтярёва, с одним неполным диском и без ремня. Пробирались лесами, иногда дорогами. Ориентировались по орудийным выстрелам. Немцы катились по русским дорогам, обгоняя нас.

И случилось... Встретили немцев. Они окружили нас, куда не побежишь - стреляют. Залегли. Плотно они нас в кольце держат. Командиры принимают решение прорываться из кольца. У кого было оружие, выдвинулись вперёд, чтоб по команде открыть огонь, а после, всем бежать броском вперёд. Приготовились и... команда «Огонь»! Я с Дегтярёва, с колена, выстреливаю диск в сторону прорыва, не знаю попал или нет. Все бросились в одну сторону. Началась рукопашная. Кто с чем, голыми руками, саперными лопатками, штыками дрались. Я визжал от страха, размахивал пулеметом как дубиной и бежал, бежал... Бросок был стремительный, нам повезло. Вырвались. Опять шли на восток.

Восставший из мёртвых

У города Великие Луки, вышли к нашим и влились в отряд для обороны города. Оружия не было. Пустой пулемет я бросил, тяжесть носить... Вооружили. Выдали на 10 человек 3 винтовки по 5 патронов и определили участок обороны. И воевали. Немцы воевали умно. Держим оборону, не отходим. Враги разворачивают ротные миномёты и закидывают нас минами. Несём потери. Уцелел я в тех боях. Сильно за меня мама молилась. Подошли танки, которые нас стали гнать к городу, разрезая на части оборону.

Поступил приказ - рассредоточиться и мелкими группами просачиваться через порядки немцев, за город, сбор у ближнего села. Мы отступали по улицам, изредка отстреливаясь. Прижали нашу группу к кладбищу. Мы залегли между могил под кустами и не сдаемся, стреляем. Тянем время до ночи. Немцы выставили пулемёты и просто «выкосили» кусты и деревья. Мы как на ладони, и уже не сопротивляясь, встали. Немцы окружили и повели нас. Слышались одиночные выстрелы, фашисты добивали раненых. Там же, на кладбище, была вырыта большая братская могила для умерших в госпитале красноармейцев. Конвоировать нас немцам не захотелось и они выстроили нас у той могилы расстреливать. Залп! Я спрыгнул в яму чуть раньше выстрелов, а на меня уже валились убитые!

Повезло. Остался живой. Много позже обратил внимание, что облысел, так как постоянно стригся наголо, вши заедали. Немцы, видимо, спешили и добивать не остались. Живым оказался ещё один боец из Челябинской области, он был ранен. Я его перевязал чем было и, дождавшись темноты, мы стали пробираться по городу. Заметили нашу полуторку в которой спал немец. Проснуться ему не дали. Завели машину и погнали куда глаза глядят. Проехали город. Никто нас не остановил. Бросили машину и пошли куда-то. Возле реки встретили местных рыбаков, которые по темноте переправили нас на другой берег.

Прибились к своим и пошли через пшеничное поле. Вдруг протяжное, писклявое от страха: «Стой, кто идёт?» Мы бежим на этот голос, вдруг очередь из пулемёта «Максим». Залегли, стали кричать, мол, свои. Так выбрались за пределы Великих Лук и дошли до расположения основных войск. Формировали отряды, готовились к штурму города. Встретил своих из Вильнюса, которые сказали, что есть приказ зенитчиков-артиллеристов к боям не привлекать, а отправлять в Москву. Нас набралось человек 600.

Так мы оказались в столице, станция Вешняки. На месте сбора оказались в основном свердловчане, челябинцы, новосибирцы. Шло формирование новых зенитно-артиллерийских полков и личный состав 12 бригады влился в состав 1 корпуса ПВО Московской зоны обороны. Мне присвоили звание сержанта и назначили командиром 85-мм орудия. Расчёт был из города Дмитрова. Наводчик орудия 45-летний учитель математики Иван Степанович Кукушкин.

P.S. Я написал о событиях двух первых месяцев Великой Отечественной войны, которые пришлось пережить моему папе.

Леонид ДЕРНОВ.

Продолжение

Слаженности в работе расчета учились «на ходу».

Авиация фашистов уже бомбила столицу. Наш орудийный расчёт зачислили в передвижную группу, комбат старший лейтенант Салов. По налетающим самолетам немцев стреляли осколочными снарядами. Расстреливали небо. Создавали стену огня. Иной раз стреляли и по своим самолетам. Передают - «Летит самолёт», А чей он? Открываем огонь. И у нас такое было, сбили свой транспортник, самолёт упал в Сокольники, лётчики выпрыгнули с парашютом. Случалось такое и в других дивизионах. Срочно были приняты меры и на батарею завезли альбомы с силуэтами вражеских самолетов. Мы учили и запоминали силуэты врага. Пригодилось. Вражеские лётчики меняли тактику бомбардировок, высоту, количество самолетов, курсы полётов.

• Посты оповещения связи передают - «С таким-то курсом летит 20 бомбардировщиков». Группу перевозят в другой район на усиление развернутых батарей. Ночами стреляли. Немец шёл - налёт за налётом. Только отобьёмся клонит в сон. Стоя спали и опять - «Тревога! К орудиям!» Если поймают самолёт прожекторы, то все старались бить в освещенный самолет врага. Доводилось стрелять с Красной площади. На всю жизнь запомнил сколько куполов у собора Василия Блаженного. Чтобы центрировать платформу сначала выбирали брусчатку-каменку, бывало и лапы платформы отламывались при отдаче. Интенсивность стрельбы была высокой. На крыше ГУМа стояли 37-мм зенитки. Их выстрелы глушили нас. Звук такой, как собака лает. Штук 15 фугасок попало в Кремль. Говорили одна бомба попала в конюшни С. М. Буденного. Одна фугаска не взорвалась. Даже бочки с нефтью бросали, но пожара от них не случилось. Помню как погиб артиллерийский расчёт на Красной площади от взрыва бомбы. Порой темп стрельбы был таким, что боялись - разорвёт ствол орудия. Тогда шинели кидали в лужи с водой и влажными шинелями обматывали ствол и казенную часть - остужали. Кремль и прилегающие площади были замаскированы раскраской. Даже Мавзолей был построен из досок в стороне от настоящего. Во время дневных бомбардировок фашистские лётчики теряли ориентировку и сбрасывали бомбы на ложные объекты. Но раскраску-маскировку сделали только раз в период лето-осень 1941 года.

Песня помогала жить

Приехала к нам в группу оперная певица Ковалёва, с дочерью, она артистка кино. Мы вокруг расположились слушать, но все спим. Ночь стреляли. Она спела несколько песен. Видит мы спим, прошла к нам в расположение, присела на стул и начала нам рассказывать анекдоты, веселые, да еще «соленые». Мы стали просыпаться, смеяться - и ведь разбудила батарею. Молодец, настоящая актриса! Приезжал Леонид Утёсов с ансамблем. Две полуторки вместе борта раскрыли, получилась сцена на которой он пел. Тут налёт. Команда - «К орудиям»! В горячке боя посмотрел, где Утесов? Вижу под машиной артисты лежат, на нас смотрят. Отбили налет. Они поднимаются на «сцену» и продолжают концерт!

Артиллерия - щит Москвы

С приближением фронта к столице, москвичей мобилизовали на строительство оборонных укреплений. Копали противотанковые рвы. Мы получили приказ прикрывать людей от налетов авиации. Они обстреливали и бомбили строящиеся объекты. Порой возьмут скинут железные бочки с отверстиями с двух сторон, они летят, издают вой, на нервы действовали. То листовки скинут. Даже скинули парашютиста с запиской - Вот вам инженер. Мы заградительным огнем отгоняли самолеты. В селе Петрово-Алабино случился бой нашего У-2 с истребителем врага. У-2 стал крутится вокруг купола церкви. Немец пытался его сбить, но наш лётчик так вел бой, что истребитель врезался в купол церкви и рассыпался. Как мы радовались! А враг подходил ближе и ближе к столице. Нас перевезли на станцию Голицино, потом под Малоярославец. И постоянно заградительный огонь по самолетам.

Случалось, когда стволы выводили на прямую наводку...

На нашу батарею выскочили немецкие танки. По команде перевели ствол из вертикального в горизонтальное положение и открыли огонь по танкам осколочными снарядами. А танки идут на нас. Наши снаряды их не берут. Кричу - «Иван Степанович наводи в гусеницу»! Он со второго выстрела попал! Танк встал, но в нашу сторону поворачивает башню. Кричу - «Беги ребята!» Кто мог уже убежал. Около позиции были вырыты щели. Я вижу танки подошли к батарее и давят орудия. Залёг в щель, лежу жду, что будет. Слышу пулеметы работают. Выглянул из щели, вижу соседнее орудие раздавлено, и танк кружит над щелью.

На гусеницах кровь. Танкист видимо меня увидал и в мою сторону едет, я залег. Танк на мне покрутился, чувствую грунтозахватами гусеницы «царапает» мне гимнастерку на спине... Может он и еще бы покрутился, но в километре разворачивалась часть и у них была полевая артиллерия. Ребята сами со страху такой огонь открыли по немецким танкам, что те быстро отступили. Мне повезло... Ой сильно за меня мама Устинья Анисимовна молилась.

Группа понесла потери и в людях, и в технике. После боя мы вновь получили орудия и опять Москва. В подмосковье отбивали налеты. Несколько батарей стояло на Тушинском аэродроме. Говорили, что там в бомбоубежище находится тов. Сталин. Постоянно дежурили два самолета с включенными двигателями. 7 ноября 1941 года погода стояла плохая. Непонятно или снег с дождем, или дождь со снегом. Я в составе сводного полка зенитчиков 1 корпуса ПВО участвовал в военном Параде и сразу направились на фронт в район городов Каширы и Серпухова. Время тревожное. Мы развернулись около Серпухова. Было холодно. По боевому уставу для орудия положен капонир. Мы копали, потом накидывали брезент, получалась крыша. Топили буржуйки. Часовой у орудия, а мы греемся. Ждём команды. Жаль было московских ополченцев. Вооружены были кое-как, а одеты ещё хуже, телогрейки и ботинки в обмотках. Наш полк был придан войскам НКВД. Я ходил менять табак на сахар к сержанту пехотинцу, насмотрелся... Они не погибли, они просто вымерзли в окопах в ту суровую зиму.

На войне смерть и подвиг шли рядом

Нам подвезли бронебойные и осколочные снаряды. Готовы были бить и по самолетам, и по пехоте, и по танкам. Что и делали. Хорошая пушка 85 мм. Как-то раз пикировщик прорвался через стену огня и скинул бомбу на нас. Орудие перевернуло, расчёт засыпало землей. Рядом были пехотинцы откопали нас быстро. Я получил сильную контузию, из ушей кровь текла. В госпитале с месяц ничего не слышал. Потом слух восстановился, но с правой стороны остались проблемы, слышал плохо. Весной 1942 года образовали три новых полка. Наша передвижная группа влилась в состав 1203 зенитного полка. После госпиталя меня назначили командиром транспортного отделения, а позже командиром взвода боепитания. Поступили новые доработанные 85-мм орудия. Там была проблема - надо следить за уровнем масла в откатнике, что-то не доработано было. Оснащались батареи станциями орудийной наводки. Это намного улучшило качество стрельбы. В автопарк пригнали американские «Доджи три четверти». Замечательная машина — вездеход, подвижной состав обновили новыми виллисами. Фашистская авиация продолжала налеты. Мы охраняли мосты через реку Ока, железнодорожные станции, ставили полосу заградительного огня высотным бомбардировщикам, которые летали бомбить военные объекты Ярославля, Горького, Саратова, Астрахани до середины лета 1943 года.

Один бомбардировщик мы сбили. Высоко шёл.

Звоню комбату - «Прошу разрешения открыть огонь». Он скептически отнесся, но разрешил сделать две серии по 10 снарядов. Наводчик, Иван Степанович сработал хорошо. Попал, но нам его не засчитали, хотя работал только наш расчёт и мы видели, как он подбитый падал. Прицельного огня зенитчики не вели, только заградительный осколочными снарядами. По радиозвязи передают - «Сбили самолет», но точной уверенности, что мы сбили нет. И поэтому считали по курсу самолетов какая батарея стояла той и засчитывали. Ждали своей очереди. У нас на орудии было 4 звезды - за два сбитых самолета и два подбитых танка. Один под Серпуховым, другой в Восточной Пруссии. Их танки с крестами на башнях прорывались из окружения и выскочили на наш дивизион. Мы их быстро остановили, пожгли, записали по танку на расчёт.

Под осень 1943 года расчёты погрузили в эшелон и повезли на Украину, к Днепру. По дороге наш эшелон разбомбили, погибло много ребят, уничтожена техника. Ранение там получил, но остался живой. В конце 1943 года на базе 1203 зенитного-артиллерийского полка сформирована 59 зенитно-артиллерийская дивизия командир подполковник Спиридонов. Я стал командиром 1 орудия 19 батареи 4 дивизиона 59 зенитной дивизии. Жили в землянках. Для солдат была организована баня, но несмотря на прожаривание обмундирования дня через 3 опять заводились вши. Видимо от переживания.

Немца от Москвы отогнали.

С боями на Запад.

В начале 1945 года нас отправили на Запад, бои там были жестокие. Кенигсберг стоял в дыму. Недолго повоевали вокруг города и потом на берегу Балтийского моря у города Пиллау. Сколь там народу полегло! После Пиллау направились в сторону города Данциг. В начале мая 1945 года поступил приказ грузится на железной дороге и снова в Москву...

Был май, был ПОБЕДА!

Литерный поезд летел почти без остановок. Развернулись под селом Ленинские Горки, холодный был май 1945 года. 9 мая объявили - ПОБЕДА! Радости было..! Я из своего ТТ всю обойму выстрелил. Поступил приказ, приготовиться к салюту. Ближе к ночи давали салют за Победу, залпов 30 с небольшим интервалом. Видели как прожектористы подсвечивали небо, красиво было. 24 июня был Парад Победы. Очень красиво с аэростатов разлетались сигнальные ракеты. Летом началось сокращение войск ПВО. Офицерский состав направлялся в резерв или на Дальневосточный фронт. Осенью 1945 года началась демобилизация солдат до 1922 года рождения. Наводчик орудия Иван Степанович Кукушкин, заряжающий Новиков уехали в г. Дмитров. Зенитные дивизии ПВО расформировывались. Я получил назначение служить старшиной парковой батареи 567 артиллерийской бригады. Домой отпустили летом 1946 года.

Здравствуй, Мама!

В Дерновой на берегу Терсюка увидел на плотике увидел маму. Она меня не узнала, а я не сознался что это я. Не дай бог ещё упадет в реку от радости. Наградами зенитчиков-артиллеристов не баловали. Награждён медалями «За оборону Москвы», «За взятие Кенигсберга», «За Победу над Германией».

Воевал на Северо-Западном фронте, Московском фронте в ПВО, 1-й корпус ПВО, на Центральном фронте ПВО, 3-ем Белорусском фронте, в войсках ПВО Москвы.

Женился в августе 1946 года. Жена Нина Максимовна из с. Изъедугино. Жил в Мехонском, потом в Шадринске. С женой воспитали два сына.

Леонид ДЕРНОВ.