(В память о старшем сыне)

«Говорят, что грешил, раньше срока свечу потушил, как умел, так и жил...» Булат Окуджава

Мне кажется, если я не выскажу боль свою сейчас, то сердце просто разлетится на мелкие кусочки. Это не только моя боль, но и многих матерей, чьи сыновья рано ушли из жизни. Так хочется, чтобы кто-то из молодёжи, прочтя эти строки, понял, как больно и тяжело матерям, когда их детки, не задумываясь, бесшабашно прожигают свою жизнь...

Ребёнок должен быть желанным

Когда я узнала, что беременна, у меня случился нервный срыв, и я попала в больницу. Не забылись ещё те боли и страдания, которые пришлось пережить при рождении долгожданной дочери два года назад. Но тогда я рожала в лучшей клинике Уфы, а сейчас за 5000 км., вдали от цивилизации, от родных, среди бурят, среди сопок, в 150 км. от Китая. После родов дочери долго чахла, и по рекомендации врачей уехали в Тьму-Таракань. И правда, после полугода жизни на дикой природе, без уколов, без таблеток я расцвела, налилась силой, и вместо 48 стала весить 64 кг.

Я отчётливо помнила, как просила Боженьку помочь разродиться, а за это пообещала никогда больше не рожать. Вот потому страх и не отпускал меня до рождения сына. Кто-то из мудрых сказал, что ребёнок всегда должен быть желанным, иначе всё в его жизни будет не так. И вот, анализируя прожитое, думаю, что именно я виновата, что ещё в утробе вложила в его подсознание, что он нежеланный. Потом, когда сын родился, и мне приложили его к груди, я забыла все страхи, и счастливей матери не было на свете. А самое главное, мучилась всего 12 часов и родила на 5кг. 600гр., все бурятки в больнице сбегались посмотреть на чудо-богатыря. Они ведь маленькие по себе люди, и дитя весом в 3 кг. для них - мечта, а тут такое... Конечно, при рождении не обошлось без осложнений, сломала ему левую ключицу. Но всё обошлось.

Дети росли послушными и очень спокойными, радовали своих родителей. Они могли, сидя на полу, строить из спичечных коробков домики. При этом, раз сказано, что спичечный коробок открывать нельзя - значит нельзя.

Потом через пять лет у них появилась сестрёнка, и старшие были уже няньками с большим опытом. И хотя врачи категорически были против родов в связи с обострившейся болезнью, мне очень хотелось, чтоб детей было много, чтобы они в жизни опирались друг на друга и в горе, и в радости. Моё счастье, что в это время в захолустной больничке с проверкой приехал замечательный врач С.И. Соколова, именно она подарила нам с дочкой жизнь, а я ей пообещала больше не рожать. Но на 41-ом году жизни родила сына, уже здесь в Мехонском. Главного врача Л.О. Ветцеля чуть удар не хватил, когда привезли 41-летнюю роженицу. А вот теперь, когда детки разъехались, именно он, последыш, со мной. Заботы о нём были переложены на младшую семилетнюю дочь. Она ловко с ним справлялась, пеленала, помогала купать, укачивала. А как ей нравилось его одевать... А мы просто «вкалывали», чтобы дети были сытыми и одетыми, и они прекрасно понимали, что мы жили только для них.

В Мехонской школе дети учились с 1983 по 2003 год Проблем у учителей с нашими детьми не было. Старшая дочь была умницей, радовала нас пятёрками. А старший сын, перейдя в пятый класс, попал полностью под влияние классного руководителя Виктора Александровича Худобородова. Я всю жизнь благодарила судьбу, что именно такой педагог был в жизни моего сына. Именно он из мальчишки лепил настоящего мужчину. Не ныть, не врать, не лениться, не бояться трудностей, а самое главное, растил из них спортсменов, приучал к дисциплине. И все спортивные достижения сына в школе и в дальнейшей жизни, конечно, заслуга этого замечательного учителя.

Как армия сына искалечила

В армию Сергей пошёл здоровым спортивным парнем, в учебке под Одессой, в школе сержантов, был лучшим курсантом. Сын с восторгом писал об армейской службе, не жаловался на трудности. Но после учебки жизнь его просто сломалась. Его, желторотого юнца, назначили в часть, где служили молодые люди от 22 до 26 лет, имевшие проблемы с законом. Через три дня после прибытия в Ургал (север БАМа) его пятеро отморозков просто избили кирзовыми сапогами прямо в столовой на цементном полу, а в довершение воткнули нож в живот. Жив остался благодаря мальчику из Шатрово, с которым вместе призывался. 1,5 месяца мой сын находился в госпитале, родителям, естественно, не сообщили, отморозков не наказали. Сын тогда ещё уяснил, что ни закона, ни порядка, ни справедливости в мире нет, и, конечно, не сдал своих врагов, чтобы не подписывать себе смертельный приговор. За два года он познал все прелести армии. О его проблемах знала лишь старшая сестра, мы думали, что у него всё в порядке.

Домой он вернулся уже не прежним Сергеем, доблестная армия из дисциплинированного здорового юноши, пропустив через мясорубку дедовщины, вернула родителям психически сломанного человека. Мой сын познал все круги армейского ада. Его мучили постоянные головные боли. А тут как раз лихие девяностые, и понеслось... он просто стал неуправляемым. Гулянки, пьянки, какие-то сомнительные друзья и, конечно, проблемы с милицией. Меня тогда от одного вида сотрудников милиции бросало в дрожь. Жил просто, не задумываясь, не задумываясь женился, и даже рождение дочери не остановило от разгульного образа жизни. Разошёлся. Ещё 2-3 года покуралесил и снова женился. Снова родилась дочь, и тут пришло какое-то успокоение. Нянчил дочку, занимался домашним хозяйством, жена (физрук и тренер) вечно на работе. Учил дочь читать, писать, учил ходить на лыжах. Дочка росла умницей, спортивной, и он очень гордился ей. Все разговоры были только о Катюшке.

Всё бы ничего, но сын стал уходить в запой, мог пить неделю, ничего не есть. Уже не тот возраст и не те силы, дебоширить и драться уже он не мог. Из запоя выходил тяжело, в основном у меня в деревне. А иногда, видя его ломку, собирала копейки и везла кодировать, и год спокойной жизни наступал для всех. Но несмотря на свои запои он оставался заботливым сыном, любил свою семью, сестёр и брата. Любил до безумия собак и кошек, вообще, всю живность. В деревне, мне кажется, он не обидел ни одного пожилого человека, ко всем относился с уважением. Он часто приезжал проведать меня, хотя я была под присмотром младшего сына. Раздавались его тяжёлые шаги, и со словами: «Мама сын твой вернулся домой, жизнь твоя радостней стала», подходил к моей постели и уж обязательно целовал. А теперь вот и не придёт, не спросит: «Как ты, мама...» Уже не он будет возить меня по больницам. Уже ничего не будет ...

Дети должны хоронить нас, а не мы их

4 января мой сын разбился — врезался в брошенную на дороге фуру. Я лежала в это время в больнице, мне ещё не сразу сообщили, но всю ту ночь (когда он был уже мёртв) не находила себе места. Всю ночь прометалась на больничной койке без сна. Ну а что такое похороны своего ребёнка, не приведи Господи никому это узнать. Правильно говорят, что дети должны хоронить нас, а не мы их.

Но несмотря на его сложный характер, у него, оказывается было много друзей, которые пришли проводить его в последний путь. Ведь по своей натуре он был порядочным добрым балагуром.

Я знаю, эта боль мне на всю оставшуюся жизнь. Кто в случившемся виноват? Конечно же, мы родители, что не сумели разглядеть всю его трагедию армейской службы. Не смогли вылечить, удержать. Хочется, конечно, сказать большое спасибо Дмитрию Бабкину из Мехонского, Василию Кокшарову из Изъедугино и другим друзьям. Спасибо и учителям, что пришли проводить в последний путь своего непутёвого ученика, на которого возлагали большие надежды. И хотя официально он нигде не работал, но старался в дом принести копейку (занимался на заказ резьбой по дереву), а ещё последнее время защищал честь Исетского района на конкурсе «Папа, мама, я - спортивная семья». Их семья почти всегда занимала призовые места, кроме кубков, дипломов, медалей, которыми увешана вся стена, получали и денежные вознаграждения.

...Вот и не стало Серёги Берега (так его звали друзья), но память о нём надолго останется в сердцах родных, друзей, знакомых, ибо по своей сути он был порядочным, честным, светлым и весёлым человеком. Ну а боль о нём, конечно, в моём сердце будет вечно.

МАТЬ.