30 октября в России вспоминают жертв политических репрессий. Стоило ли строительство «нового мира» исковерканных жизней миллионов обычных людей? «Лес рубят – щепки летят», так говорит народная мудрость. Порой ради большого дела можно пожертвовать несущественным. Однако этими «щепками» были члены моей семьи, о них мне бы и хотелось рассказать на страницах районной газеты.

Мой прадед – Семён Панфилович Брусницын родился в начале XX века в Кодском. Его родители - старообрядцы Панфил Григорьевич и Капитолина Дмитриевна воспитали пятерых сыновей. Помимо Семёна было ещё четыре брата – Харитон, Капитон, Автомон и Пётр. По судьбам этих людей можно изучать историю, так тесно связаны их жизни с событиями, потрясавшими Россию в XX веке. Пожалуй, рассказ следует начать с главы семейства – Панфила Григорьевича. Он родился в семье переселенца: его отец перебрался на Исеть из Костромской губернии в XIX веке. Выбор Брусницыных пал на Кодское из-за сильной старообрядческой общины, которая очень помогала новосёлам. Невесту Панфил привёз из соседней Бобылевской волости. Капитолина исповедовала старообрядчество, была трудолюбива, здорова и покорна воли будущего мужа. Всё это помогло молодым создать крепкую семью. В хозяйстве были лошади, коровы, овцы, большой огород, пашня и покосы. До революции они владели постоялым двором, ездили на ярмарки в Ялуторовск и Тюмень.

В 1912 году старшего сына Брусницыных – Харитона призвали в армию, в составе Сибирского артиллерийского дивизиона он отправился служить на Дальний Восток. В семейном архиве хранится фотография молодцеватого усача-фейерверкера (унтер-офицер в артиллерии) с приветом из Владивостока. Многое в биографии Харитона неизвестно, во время Первой мировой войны он участвовал в сражениях в Прибалтике близ Нарвы, а после следы его пропадают.

Второй сын – Капитон отличался деловой хваткой и ловким умом. Его способность к финансовым делам заинтересовала местного купца Игнатия Колосова. Он пригласил молодого дельца в Томск работать на суконной фабрике. И.И. Колосов многое делал для земляков, построил в Кодском школу, жертвовал церкви, помогал беднякам, а в 1890 году в Ялуторовске (Кодское входило в состав Ялуторовского уезда) на его средства было открыто уездное училище. Капитон во всём помогал патрону, он приобрёл репутацию честного и успешного коммерсанта. После того, как Капитон прочно обосновался в Томске, он вызвал к себе Автомона. Младший брат помогал старшему в делах, участвовал в сделках. Но счастливому будущему начинающих капиталистов помешал 1917 год. В пожаре революции и гражданской войны сгорели мечты многих людей нашей страны. Автомон потерял зрение и оставшуюся жизнь проработал массажистом в Томском госпитале.

Гражданская война не обошла стороной и Кодское. Здесь не было боёв между красными и белыми, но были кулацкие мятежи. Во время одного из таких бунтов, Панфил Григорьевич вёз почту из соседнего села Мехонского, издалека заметив несущихся навстречу верховых, он свернул в сторону и постарался укрыться в сене. Отряд красных кавалеристов последовал за ним. Отыскав и допросив моего прапрадеда, командир отдал приказ: «Расстрелять». Никто не знает, за что он был убит, у него нет своей могилы, тело было сброшено в яму у старой Мехонской школы.

После отъезда братьев в Томск и смерти отца главой семьи стал мой прадед, он заботился о матери и младшем брате Петре. В 1923 году Семён женился на Евгении Колябиной. После свадьбы молодые всерьёз подумывали о том, чтобы перебраться в Томск к Капитону. У них уже было двое детей: в 1924 году родилась Феофанья, в 1926 – Клементий. Жить в деревне становилось все труднее, хлеба не хватало, начиналась коллективизация. Но в 1929 году родилась ещё одна дочь – Ольга, ехать с младенцем по разбитым дорогам было неблагоразумно. В это же время в Кодском случился ужасный пожар, поджигателем был местный житель, несогласный с принудительной сдачей хлеба государству. Тогда сгорело около 150 домов. Прадед лишился жилья, он с семьёй перебрался жить к тёще – Марии Никитичне Колябиной, его мать Капитолина Дмитриевна и брат Пётр вынуждены были уехать в Томск.

В Томске Пётр поступил служить в Красную Армию, в кавалерию. Но вскоре он погиб: во время несения караульной службы на улицах города его застрелили бандиты. Судьба Капитона в Томске тоже сложилась трагически, в 30-х годах он работал управляющим в рыбном тресте. В декабре 1937 года его обвинили в контрреволюционной деятельности и участии в монархической организации «Союз спасения России», следствие длилось 9 дней, по итогам которого тройкой НКВД вынесен обвинительный приговор. 7 января 1938 года Капитона Брусницына расстреляли.

«Союз спасения России» – это никогда в действительности не существовавшая повстанческая организация, якобы созданная белым офицерством. Ей приписывались вербовка и создание сети шпионских формирований в Новосибирске, Томске, Барнауле, участников обвиняли в связях с японской разведкой, подготовке вооруженного восстания. На самом деле материалы этого дела были сфальсифицированы работниками НКВД, их преданность вождю и желание выслужиться стоило жизни десяткам тысяч ни в чём неповинных людей. К.П. Брусницына реабилитировали в 1957 году.

В начале 30-х Семён Панфилович работал землеустроителем. На страховые выплаты после пожара построили дом, в котором в 1934 году родилась ещё одна дочь – Анна, моя бабушка.

В это трудное время Евгения Фёдоровна переживала ещё одну трагедию – её мать Марию Никитичну Колябину и двух братьев Григория и Ивана выселили из родного дома. Их в числе многих жителей района признали кулаками. Этих людей, трудившихся от зари до зари, вкладывавших все силы в родную землю, выгоняли из села вчерашние соседи. «Кулакам» дали на сборы несколько часов и под конвоем направили на север Томской области. Многие не успели даже запастись продуктами в дальнюю дорогу, не было тёплых вещей. Григорий с группой ребят сумел сбежать, но через несколько дней их поймали и приговорили к тюремному заключению. После освобождения он жил в Новокузнецке, работал на заводе. Ивану повезло больше, после побега он стал работать на стройках индустриализации. В 1932 году Иван завербовался на строительство московского метро и переехал в столицу. Всю оставшуюся жизнь он прожил в Москве, участвовал в её обороне, во время Великой Отечественной войны.

На высылке Марии Никитичне пришлось испытать ужасный голод, люди умирали в томских лесах, приходилось есть лягушек и змей, чтобы держаться на ногах. Однако ей удалось сбежать в Тюмень, она устроилась прислугой в еврейской семье. Перед войной глава семьи помог ей сделать новые документы, и моя прапрабабушка вернулась в Кодское. Но в её доме уже жили чужие люди. 22 июня 1941 года началась война. Семён и Евгения ждали своего пятого ребёнка, в августе родился Анатолий, а в декабре Семён Панфилович ушёл на фронт.

Во время войны в деревне жилось очень тяжело, продуктов не хватало. Евгении было непросто поднимать пятерых детей. Она работала в колхозе, ухаживала за овечьим стадом. Дети с ранних лет приучались к труду, много работали в огороде, собирали грибы и ягоды, косили траву. Корова была единственным спасением для семьи, она давала молоко, на ней возили дрова и сено. Голод и нищета военных лет навсегда остались в памяти этого поколения. Людям пришлось пройти через тяготы и лишения, чтобы их дети и внуки жили под мирным небом.

Таковы судьбы членов моей семьи, можно ли назвать их жизни счастливыми? Я даже не могу себе предоставить, что им пришлось пережить, как они справились со всеми испытаниями. Но они выдержали, воспитали детей. Они – представители сильного поколения, не искавшие помощи, честно трудившиеся, жившие для нас, для тех, кто будет после. Молодым очень важно не терять связи со своими корнями, ведь как сказал Максим Горький: «Не зная прошлого, невозможно понять подлинный смысл настоящего и цели будущего».

Ольга ВЯТКИНА.

с. Шатрово.

Жертвами сталинских репрессий стали как несогласные с установленным режимом, так и люди, далёкие от политического противостояния. Суровое наказание несли «враги народа» и ихродственники. Миллионы людей разных национальностей, верований и убеждений были отправлены в исправительно-трудовые лагеря, сосланы или расстреляны

По разным оценкам в период с 1920 по 1950 годы было осуждено, выслано из мест проживания, лишено в правах от 15 до 20 миллионов человек, от 700 тысяч до миллиона – расстреляно