Родилась Людмила Александровна в 1950 году в деревне Усольцева. В 1968 году окончила Мехонскую среднюю школу, а в 1973 году - историко-филологический факультет Курганского пединститута. Работала учителем русского языка и литературы в Малышевской 8-летней школе Каргапольского района. После переезда с мужем в Курган трудилась воспитателем-методистом в детском комбинате КЗКТ. В 1988 году была переведена в отдел подготовки кадров завода колёсных тягачей. Занималась профориентацией в пяти подшефных школах и производственной практикой учащихся профтехучилищ, машиностроительного техникума, КМИ9 (позже КГУ), курировала обучение рабочих завода в вечерних школах, техникумах, вузах.
В 90-е годы в связи с экономическими трудностями отдел сократили до минимума, и Людмила Александровна перешла в отдел внешней кооперации, самое «горячее место» на заводе. Занималась закупкой и обеспечением производства тягачей комплектующими деталями, иначе говоря – снабжением. Гуманитарий до мозга костей, далёкий от всяческих расчётов педагог поменяла не только работу, но и образ мышления. Научилась читать чертежи, вникать в конструкторские решения, составлять договоры, решать юридические задачи, просчитывать дефицит деталей, вести бухгалтерию, договариваться с поставщиками, не забывая о выгоде и экономии. А главное, инженер-оперативник Оглуздина должна была при малейшей угрозе остановки производства из-за отсутствия какой-то детали срываться с места и лететь в любой конец Союза и достать её хоть из-под земли. За 6 лет работы в ОВК объездила СССР вдоль и поперёк. Чаще всего бывала в Минске на МАЗе. О Белоруссии остались самые добрые воспоминания. Была и на ГАЗе, КАМАЗе, УралЗе, КраЗе, в Армении, Башкирии, Казахстане, Татарии, Украине и на десятках советских заводах-поставщиках. В 91-м перенесла тяжёлую онкооперацию, но работу не оставила, только командировки ограничились Челябинском, Омском, Свердловском, Уфой.
В 96-м вернулась в родную стихию, в отдел подготовки кадров, откуда в 2005 ушла на пенсию с должности ведущего инженера по подготовке кадров ОАО «Русич» - КЗКТ ветераном труда, ветераном автомобилесельхозмашиностроения. С 2007 года Людмила Оглуздина проживает в селе Мехонском.
- Стихи начала писать уже в зрелые годы, - поделилась Людмила Александровна, - печаталась в «Заводской газете», где была внештатным корреспондентом. Хотя вся плодотворная часть жизни прошла в Кургане, но душу, мои стихи и прозу питала малая родина. То, о чём пишу сейчас, как я сама, родом из деревни.
Людмила ОГЛУЗДИНА
Я уж думала – всё забудется, я уж думала – не случится,
Но нечужая мне тверская земля «искрой памяти» в сердце стучится.
Там, под Ржевом, врагами убитый и своими лежит ненайденный,
Дядя мой «без вести пропавший» и сынок у мамы единственный.
Может, стал он травой или деревом; может, холмиком просто лежит,
Но земля эта, кровью политая, в сердце, в душу мою глядит.
Может, снится тверскому холмику Зауралья родная земля,
Деревенька родимая Ленская, мать, дочурка, Наталья-жена;
Дом, что дед и отец построили, да смела их гражданской войны волна.
И как мать растила его, лелеяла, «будет в доме хозяин» - ждала,
И надежды её оправдались: вырос сын, и семья подросла,
В доме внучка уже резвилась, когда грянуло слово «война».
В 41-м ушёл он из дома, получили четыре письма.
А в последнем писал: «Не отступим, ведь за нами Россия, за нами Москва».
И лежит он под Ржевом ненайденный: или дерево, или холмик, или просто трава...
Далеко от родной сторонки, но Россия у всех нас одна.
Стороной родной в платье ситцевом промелькнула чья-то судьба,
Не моей ли походкой спешила по дорожке, что в даль позвала?
Оглянувшись в пол-оборота, не мои ль улыбнулись глаза,
Удивились чему-то брови, с плеч упала цвета спелой пшеницы коса?
За Исетью в зорьке розовой беззаботный рассыпался смех…
Мне б туда разглядеть бы, расслышать, увериться…
Переправы туда больше нет.
ОТРЫВИСТО…
Скажешь «МАТЬ», и тотчас перед глазами
Рафаэля картина встаёт,
Как Мадонна святая безгрешная
Бога-сына своими руками
Грешным людям на жертву несёт.
ЭСКИЗ
Грустит на сером небе узкий месяц,
Глядеть на нас не хочет – отвернулся.
И ветерок заигрывал, трепал нам волосы,
А тут затих от невнимания, надулся.
И звёзды над ракитами мигали,
А тут озябли что ль? – нахохлились.
Наверное, на нас с тобой обиделись
Из-за того, что мы с тобой размолвились…
ДЕКАБРЬСКОЕ
Пронеслась ветром медным осень,
Разлеглась белым пухом зима,
Растревожил всех запах сосен,
Будут ёлки, а я одна.
Будут люди вокруг суетиться,
Будут стряпать, подарки дарить,
Будут окна счастьем светиться,
Только мне мимо них идти,
Уходить, опустивши плечи,
В ночь, в пустыню от ярких огней,
Где же ты, где ты, мой невстреченный?
Я одна, и нерадостно мне.
Осень жёлтою веткой взмахнула
И порядок свой завела,
Листопадом дорожки завьюжила,
Птиц весёлых вдаль угнала.
Тучи серые, мрачные кружат,
Снегом, ранней зимою грозят,
Но лишь солнышко в небе появится,
Каждой клеточкой этому рад.
Небо вдруг чистотою омоется,
Серость в яхонтах заблестит.
И в глазах грустинка растает,
И зима уж ничуть не страшит.
Будут в ней свои радости-прелести,
Пусть метели гуляют, хрустят холода,
Будем жить. Мы ведь знаем – это не вечно.
Мы дождёмся тебя, весна!
Ты пришёл опять в сновидения
И нарушил мой зыбкий покой:
«Где найду я ещё такую,
Да нигде не найду я такой!»
Но нашёл, полюбил, женился,
Ей шептал ты ночью глухой:
«Ты единственная на свете,
Нет на свете другой такой!»
Водишь мимо дочурку в садик,
Гладишь нежно вихор золотой:
«Ты одна у меня раскрасавица,
Нет на свете родной такой!»
Ты уйди из моих сновидений
И верни мне зыбкий покой:
Ты был прав, я одна такая,
Нет нигде однолюбки такой.
ВДОВЫ ( написано для О.Б. Быстровой)
Я не пойму, а что случилось?
Всё стало мрачным, всё изменилось:
Часы, что вечно торопились,
В один момент остановились;
И солнце, что для нас сияло,
Вдруг чёрным стало.
Луна, что счастье наше знала,
Лишь профиль мой обрисовала;
И дождь, что в окна наши бился,
Слезою на стекле остановился.
Дорожки, что вдвоём топтали,
Быльём-травой позарастали;
И память, что двоих питала,
Моей лишь стала.
И место рядом, что теплом дышало,
Холодным стало…
По осени одна бреду устало
Всё оттого, что на земле тебя не стало.
По улице асфальтовой и душной,
По улице, кишащей толчеёй,
Ступает лошадь одинокая устало,
Бредёт, не понимая ничего:
Куда девалась пыльная дорожка,
Где на обочине пырей и клевера?
Хозяин запропал, который «нукал»,
И сердце в колокол гудит: «Одна! Куда идти, куда??»
Машины дымом ядовито фыркают,
Шарахается в стороны толпа,
Ни травки нет вблизи, ни лужицы.
Шум, гвалт и бесконечная шершавая стена.
Который час она по месту кружит,
А впереди сплошная пелена,
Безвыходность куда-то гонит, гонит…
«Ну кто-нибудь, уверенный и крепкий,
Ну выведи, ну выведи ж меня!»
Нет! Не надо было нам встречаться
И руки жать, и говорить «люблю».
Тебя примыли западные ветры,
Меня ж восточные тебе не отдадут.
Ты ненавидишь нашу безалаберность, покорность
И наши все надежды на Москву.
Я ж корни русские не вытяну из почвы,
В реальности я вашей пропаду.
И ваши чистые, улизанные улицы
Меня в восторг никак не приведут.
Уж больно солоно в России жить приходится,
Что отбивает аппетит на вашу пресноту.
Нет! Не надо было нам встречаться
И руки жать, и говорить «люблю».
Тебя уносят западные ветры,
Я остаюсь у Родины в плену.
R.S. Нам судьба скрестила дорожки,
Развела, ну, что ж, не судьба.
Мне широкое русское поле в ромашках,
Тебе - заграница, авеню в неоне.
И лишь изредка над нерусскими книгами
Подмигнёт тебе моя северная звезда.
В ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
Проходит всё. Прошла и эта осень,
Намусорив и отметав листву,
Оставив в волосах седую просинь
И пощадив лишь взгляда синеву.
Я не грущу о времени ушедшем,
Оно не только старило и жгло:
Каких оно мне современников дарило,
Подруг, друзей охапку принесло.
Хотя рассеяло оно вдали красу мою и молодость,
И голову уже не вскружит страсть,
Избранник мой единственный из юности
(Теперь уж тоже седенький)
Со мною рядом и не даст упасть.
И дети выросли, и внуки появились,
У них задумчивость, улыбка и «чертиночка» моя,
И нет причин душе моей печалиться,
Не постарела я – душой ещё на год я подросла.
Стало что-то мне тягостно в этом городе жить,
И как-будто в неволе каждый день проводить.
Взять и бросить всё сразу, эту хмарь позабыть
И, как в детстве мечталось, с облаками уплыть
В поле росное, в даль бескрайнюю тишину сторожить;
Грусть-печаль о несбывшемся в трын-траве утопить;
Свежим ветром насытиться, полной грудью вздохнуть.
На родную сторонку мне отправиться в путь,
Где пшеница по пояс и где звёзды вразброс,
Где берёзки-подружки собрались в хоровод,
Где родные могилки затянуло травой,
Где играли-гуляли пустыри с лебедой,
Где средь поля и колков деревенька стоит
И глазами окошками на дорогу глядит.
Заждалась, пригорюнившись, улетевших птенцов,
Лишь в мечтах возвратившихся на родное крыльцо.
Творчество Людмилы Оглуздиной
Стихи, Людмила Оглуздина
|
